— Мне это было обещано.

— Значит вы меня ждали?

— Да.

— Любопытно. Не могли бы вы рассказать об этом поподробнее?

— С большим удовольствием я вам покажу.

— Вы сказали, что вам что-то было обещано. Каким образом икем?

— Скоро вы все это поймете.

— И смерть Джулии тоже?

— Да, в некотором смысле.

— Каким образом вы думаете познакомить меня с подобнымозарением?

Он улыбнулся.

— Я просто хотел бы, чтобы вы кое-что посмотрели, — сказалон.

— Хорошо. Я жду. Показывайте.

Он кивнул и поднялся.

— Это здесь, — пояснил он.

Он направился к закрытой двери.

Я тоже поднялся и направился вслед за ним через комнату.

Он сунул руку за майку и извлек цепочку. Осторожно снял еечерез голову, и я увидел, что на ней ключ.

Этим ключом он и открыл дверь.

— Входите, — сделал он приглашающий жест.

Он распахнул дверь и сделал шаг в сторону.

Я вошел. Комната была небольшая, и в ней было темно. Мелманщелкнул выключателем, и из простого плафона под потолком разлился неяркийголубой свет.

Теперь я видел, что прямо напротив меня окно, стекла которогозакрашены черным. Мебели здесь не было, не считая нескольких подушек,разбросанных по полу. Часть стены справа закрывала черная драпировка, все жеостальные стены были абсолютно пусты и лишены украшений.

— Я смотрю, — сказал я, прерывая затянувшееся молчание, — ижду.

Он засмеялся.

— Прошу прощения, надо немного подождать. Немного терпенияи… Вы имеете представление, что именно меня интересует в нашем искусстве?

— Вы каббалист, — уверенно сказал я.

— Да, — согласился Мелман. — А как вы определили?

— Люди, занимающиеся восточными дисциплинами, всегдатяготеют к аккуратности, — ответил я. — Они опрятны, а вы, каббалисты,отличаетесь неряшливостью.

Он фыркнул.

— Это не главное. Дело зависит от того, что для человекасамое важное.

— Именно, — холодно заметил я.

Он пнул подушку, вылетевшую в центр комнаты.

— Садитесь, — предложил он.

— Я постою.

Он пожал плечами.

— Как угодно.

Он начал что-то негромко бормотать.

Я молча ждал. Некоторое время спустя, все еще что-то шепча,он подошел к черной драпировке. Одним быстрым рывком он отодвинул занавес. Янапрягся.

Это был рисунок каббалистического Дерева Жизни,изображавшего десять сафир и некоторых клипфотических аспектов, оно былоизображено просто великолепно, и это чувство узнавания, поразившее меня припервом взгляде на рисунок, было чрезвычайно беспокоящим.

Это не была стандартная продукция из какой-нибудь лавки. Этобыл оригинал.

Но стиль не походил на стиль работ, висевших в гостиной.Однако что-то он все же напоминал…

По мере того, как я все более внимательно рассматривалДерево, у меня исчезли последние сомнения в том, что оно нарисовано той жерукой, которая изготовила Карты, найденные мной в квартире Джулии.

Мелман продолжал что-то шептать в то время, пока ярассматривал картину.

— Это ваша работа? — спросил я.

Он ничего не ответил. Вместо этого он подошел к картине и созловещей улыбкой указал на третьего сефирста, которого зовут Винах.

Я присмотрелся. Он изображал, кажется мага перед чернымалтарем, и…

Нет! Я просто не мог в Это поверить… Этого не может быть!..

Я почувствовал возникновение контакта с этой фигурой вчерном. Это был не просто символ. Он был вполне реален, этот маг, и он призывалменя.

Он вырос, стал объемным. Стены комнаты вокруг меня уженачали мерцать и таять…

Я уже почти был…

Там.

Это была небольшая поляна посреди густого леса. Вечерело.Кровавый свет освещал алтарь передо мной.

Маг, лицо которого скрывал капюшон, что-то делал спредметом, лежавшим перед ним на камне. Его пальцы двигались слишком быстро,чтобы я успевал следить за ними. Я услышал исходящее неизвестно откудапротяжное, тихое, напоминающее пение, бормотание.

Наконец маг поднял предмет правой рукой, держа его передсобой.

Это был черный обсидиановый кинжал. Он положил левую руку наалтарь, провел ее над гладким камнем, сбрасывая все остальное на землю.

Он впервые взглянул на меня.

— Иди сюда, — негромко произнес он.

Непритязательная простота этой просьбы заставила меняулыбнуться. Но вдруг я почувствовал, что мои ноги пришли в движение помимо моейволи, и я понял, что на меня наложено заклятье в этом краю мрачных теней.

И я возблагодарил своего другого дядю, обитающего в самомдалеком краю, какой только можно вообразить, и я заговорил на языке тори,накладывая свой собственный заговор.

Воздух пронизал ужасный вопль, словно какая-то ночная птицаринулась вниз за добычей.

Маг не дрогнул, и ноги мои не были освобождены от оков чужойволи, но теперь я имел возможность поднять обе руки. Я поднял их до нужногоуровня, и когда они коснулись края алтаря, я помог себе призывающим заговором,увеличивая силу механических шагов, которые я делал. Локти мои согнулись отнапряжения.

Маг уже замахнулся кинжалом, целясь в мои пальцы, но это ужене имело никакого значения. Я вложил в толчок весь свой вес и силу и алтарьпокачнулся.

А потом алтарь наклонился и опрокинулся.

Маг поспешно отскочил, но алтарь уже придавил ему ногу, аможет быть и обе. Как только он упал, я сразу же почувствовал, что свободен отзаклинания. Я снова мог двигаться нормально, и мое сознание было совершенноясно.

Он подтянул ноги к груди и покатился, пока я перемахивалчерез алтарь, чтобы добраться до него. Я бросился в погоню, но он сделалколесо, прокатившись вниз по крутому склону и затерявшись в темноте средикряжистых угловатых деревьев.

Едва я достиг края долины, как увидел глаза, сотни дикихсветящихся глаз, сверкавших в темноте, вверху и внизу. Пение стало громче идоносилось, как мне показалось, из-за моей спины.

Я быстро обернулся.

Алтарь по-прежнему лежал поверженным.